Конечность и многое другое

Майкл Шук

Этим летом мне исполнилось 69 лет, из чего следует, конечно, что в следующем году мне исполнится 70. Это при условии, что я проживу столько же. Я ожидаю этого, но никто не знает. В этом возрасте я потерял несколько друзей, с которыми, как я предполагал, состарюсь, некоторые из них были слишком молоды. А несколько старых приятелей – ребят, которых я знаю почти 60 лет – перенесли несколько операций по шунтированию сердца. Все это заставляет меня думать о смерти.

Точнее, оно заставляет меня продолжать думать о том, что я мертв, или, точнее, о смерти вообще и о своей смерти в частности. Возможно, мне следует написать это с большой буквы: Смерть.

Голландский философ Барух Спиноза считал, что «свободный человек меньше всего думает о смерти, и его мудрость — это размышление не о смерти, а о жизни». Я пойду с этим. Но для большинства из нас, возможно, и для Баруха, чтобы достичь этого, я думаю, сначала нужно немного поразмышлять о смерти.

Я упомянул «продолжать» думать о смерти, потому что, сколько себя помню, я делал именно это. Я помню, как сидел в начальной школе, когда по какой-то забытой причине нам пришлось сидеть внутри, смотреть на прекрасный день и думать: «А что, если я умру сегодня вечером или по дороге домой из школы? Этот день, день, когда я должен был играть в бейсбол на улице, уже прошел, и его больше не будет».

Я полагаю, что многие дети думают примерно то же самое, и, конечно, в таком нежном возрасте, когда я не вырос в зоне боевых действий, мой опыт смерти ограничился гибелью птиц, жуков, ос (мой тогдашний враг , уже нет) и случайное домашнее животное. И все же было вездесущее ощущение, что все это конечно, может исчезнуть в одно мгновение…

В любом случае, я сейчас здесь. И если бы я умер в следующий момент, я бы не расстроился. Я был бы мертв! Само по себе это было бы не так уж и плохо. Я прожил чудесную жизнь, пережил много и разнообразно, наслаждался любовью друзей, семьи и небольшого числа прекрасных женщин, которым я отвечал взаимностью (и, надеюсь, делал это хорошо).

И когда-нибудь это должно закончиться. Мой старый приятель по работе был заядлым рыбаком и говорил, что, как только наши дети смогут постоять за себя, нам следует уйти. Как и лосось, мы выполнили свою часть нереста, и теперь пришло время уходить.

Все это прекрасно и модно. Шуток о смерти предостаточно, и принять конечность нашей жизни легко интеллектуально. А размышление о преходящей природе жизни, я думаю, важно и может оказать большую помощь в понимании того, куда и как направлять свою жизнь, насколько это возможно.

Но… все, что находится в уме, интеллекте. А тело — это совершенно другое предложение. Именно здесь Спиноза и многие другие философы допускают ошибку, полагая, что мы являемся или можем стать высокорациональными существами. Это не так, и научиться так думать и действовать — непростая задача, требующая длительных и целенаправленных усилий. О, конечно, мы можем делать это по частям, особенно в отношении, скажем, делового решения или выбора места учебы в колледже. Но мы животные, и наша энергия в первую очередь направлена ​​на удовлетворение наших животных потребностей. Прежде всего, они делают практически все, чтобы продолжать жить. Эту фундаментальную природу нельзя отрицать или полностью подчинить себе. На скалистых берегах этого непреложного факта потерпели крах бесчисленные проекты, призванные разрешить трудности человечества, начиная с прошлых столетий и до настоящего времени.

Итак, я разделен. С одной стороны, интеллектуально меня это устраивает; когда я умру, я умру. С другой стороны, в моем телесно-животном смысле я не хочу! С каждым годом я становлюсь слабее, скрипучее, повсюду разваливаются вещи. Но жизненная сила не сдастся, по крайней мере, не так легко. И мне еще нужно посадить деревья, деревья, которые я уже посадил, и о которых нужно заботиться, музыку, которую можно петь, а также семью и друзей, которыми можно наслаждаться.

Опять же, на сколько хватит? Иногда я чувствую: да, я тот, кто я есть, я сделал то, что сделал – что еще? Я не собираюсь начинать новую карьеру (слишком много работы), да и вообще дел у меня более чем достаточно. Но есть ощущение, что, хотя я и стар, у меня все еще есть ответственность, обязанность сделать что-то, чтобы внести свой вклад в жизнь, а не просто коротать дни случайно, как будто все это не имеет значения.